III
бабка Людмила гордость забыла,
кашу варила, деток кормила.
этому мало и этому мало —
недодавала, переживала:
как это дождика не было долго?
что ж ты, кормилица синяя Волга?
нет у нас пшёнки, нет у нас манки,
белая марь наша крёстная мамка.
бабка Людмила своих хоронила,
не голосила, не было силы.
не зажилась бы долго на свете,
но охраняли крылатые дети,
тонкого тоньше, голы и босы,
зеленоглазы.
беловолосы.
IV
за то, что в родне не имел художников,
дезертиров, священников и зэка,
деда Андрея взяли на должность
смотрителя маяка.
во дворе трава, в огороде овощи,
тянется за просекой хвойный дым.
хорошо живётся ночному сторожу:
позади Сунгуль, впереди Кыштым,
воскресенье, осень, число нечётное,
досыта накормлен, тепло одет.
снится море белое, море чёрное,
да любое море не ближний свет.
а потом, как будто навек обидели,
запил и ругался: не знаю, как
среди бела дня да при всех смотрителях
уронили звёздочку с маяка.
дед Андрей был хороший.
к старости стал сутулиться,
плохо видел, гулял с клюкою, лета не те.
забирал в декабре с продлёнки.
идет по улице —
светится в темноте.
весь цикл и еще стихи -
http://magazines.russ.ru/ural/2015/8/3perch.html
