Вот так солнце! Завёрнутое в шерстину,
как ребёнок, плюясь творогом и рыбой –
густ и жаден луч, пуст и светел образ –
раскрывает небо прокисшей глыбой,
и Москва как лотос, сыплющий семена сквозь грязи,
выпадает в март – без сокровищ царицы Савской,
под ногами лужи, и с ними тайной не связан,
врезан новый замок в Полуярославском.
как ребёнок, плюясь творогом и рыбой –
густ и жаден луч, пуст и светел образ –
раскрывает небо прокисшей глыбой,
и Москва как лотос, сыплющий семена сквозь грязи,
выпадает в март – без сокровищ царицы Савской,
под ногами лужи, и с ними тайной не связан,
врезан новый замок в Полуярославском.