Антон Бахарев-Чернёнок

1.
Фанерку «Продаётся св. картофель»
Заметил я в сугробе возле трассы.
(А так бы и не знал, что там деревня)

«Ведь не зимой они его отрыли?..»,
«Обман рекламный незамысловатый?» –
Я так и сяк о буквах этих думал.

2.
И ехал дальше. Видя в полудрёме,
Как с пацанами, с краю огорода,
Выдёргиваем стебли с клубеньками,
Потом грызём обугленные корки
И светимся чумазыми глазами.
Костёр до неба. Послезавтра в школу.

3.
И засыпал. И вырастал сквозь поле,
Среди мешков и серых горизонтов,
В которых неестественно плясали
Кривые линии девичьих станов;
В одном из них пульсировал шар жизни,
Я вздрагивал – узнав – и просыпался.

И ехал в полудрёме. Видя дальше:
Дремучий кот, а сверху керосинка,
И ставят чугунок – и пар шибает;
Снаружи глянуть: жёлтое окошко,
Над ним – луна, с дырой на месте уха;
Но ложкой в лоб дают – всё пропадает.

4.
Не всё: выходит бабушка с кастрюлей,
Не удержавши, варево роняет,
А на полу – мои босые ноги.

Четвёртый бокс. Тоска и процедуры,
И пузыри на мыльные похожи,
И пахнет манкой, сваренной на водке.

Не всё. Как эти драники румяны! –
С двух вёдер – два ведёрка урожая,
Горошины почистил, трёшь на тёрке –
А в чашке кровь, зализываешь палец,
И, замаскировав, несёшь на кухню:
«Ну, мама, есть охота – жарь скорее!»

5.
Деревня безымянна и незрима.
Свет в проводах над нею замирает
И падает без сил в провалы комнат,
Перегнивая со слоями мрака
В пласты энергетического ила,
Где, кажется, и жизни быть не может,
А только пришлые кроты и черви,
Забыв пути из рыхлых лабиринтов,
Живут ещё – лишь потому, что живы.

6.
И я, уже не помня, кто и где я,
Не перегнав окраины пространства,
Но разлетевшись за пределы смерти,
Вдруг убываю в атомную точку,
В которой – всё, но шепчет память формы,
Что места в точке непривычно мало.

7.
И, пережив условную секунду,
Я обретаю новый, странный контур
Округлого себя. Тепло и сыро.
Вокруг меня заплесневелый погреб –
И пальцы тянутся – и я, ещё секунду,
Смотрю на них глазком святой картошки.