1
Ожившими статуями по ростру
Мы шли через мост на Татышев остров,
Зимний ветер сквозь ребра свои просея,
И, темнея, вздыхала внизу вода Енисея,
Била в быки под мостом натужно,
Изнутри себя выходя наружу,
На поверхность жизни, которую сверху
Мы созерцали, открыты ветру
Меж двух берегов, меж судьбой и печалью,
Меж волной и бездной, где нас венчали
Холод и мрак, где мы шли за пределы
Мира, над коим едва горела
Единственная звезда, наполняя разум
Серебряным блеском, недоступным глазу,
И мост был длинней, чем прожитые годы,
А берег заснежен и мглою обглодан,
Он как будто висел в пустоте и качался,
С каждым взглядом приблизившись, вновь удалялся,
И когда на него мы ступили, он просто
Растаял во тьме, оставив лишь остов
Неизвестно чего, иного мира,
Где мы, заплутав по ошибке, сиро
И убого дрожа в тумане,
Иногда прижимались друг к другу губами.
2
И медленно, словно бы повинуясь
Неслышному зову, мы оглянулись
Назад – и застыли, не смея верить,
Увидев оставленный нами берег,
Где каскадом света, огней водопадом
По всей ширине, куда хватишь взглядом,
С прибрежных гор, непостижим и вечен,
Ниспадал в Енисей электрический вечер,
А навстречу, из черной воды забвенья
Текло огнями его отраженье,
И лишь пройденный мост серебряной нитью
Соединял нас – словно наитье
Соединяет с судьбой – с этим лоном
Света, струящимся и наклонным,
Покуда стена из огней вплотную
К нам не придвинулась, словно грунтуя
Легким сияньем изнанку пространства,
Растворяя в вечерних огнях Красноярска
Нас без остатка, до костного мозга,
В шуме троллейбусов, в дымке морозной,
В плеске волны, в молчании бога,
В чаду алюминиевого смога.
3
И с тех пор летели, но как-то мимо
Друг на друга нанизанные незримо
Десять лет, состоящих из воспоминаний,
Водки в стакане, дыры в кармане,
Фа-мажора, попоек, ночей бессонных,
Трепотни, пейзажей в окнах вагонных,
Промелькнули встречи, скандалы, разлуки,
И меня ласкали другие руки,
Завораживали иные реки,
Замораживая чело и веки,
Стала жизнь огромной – одной – потерей,
Предо мной закрылись родные двери,
И раскрытые женские губы смыкались,
И разверстые ноги в замки сплетались,
И, конечно, я сам был тому виною,
Повернувшись к себе самому спиною,
Только этот фарс не имел значенья,
Потому что я был всего лишь тенью,
Отброшенной в тысячу разных событий
Серебряным блеском звезды позабытой,
Потому что, фокус сознанья сузив,
Я жил, как мастер своих иллюзий.
отсюда
http://magazines.russ.ru/slovo/2012/76/s23.html