Я восходила затемно
на тетиву Стрельца,
не различая Матери
и Отца.
Стебель дала не мешкая
луковица огня —
угольная, кромешная
полынья.
Брёл по отвесной линии,
брёл, не смыкая век,
брёл, не внимая имени —
человек.
Путника ослепила я,
за руку повела —
сердце его, постылая,
заняла.
Раненная воочию,
стала ему — ржаной
почвой бедовой, дочерью
и женой.