Речь бунтаря вращается, как винт:
я зеркало, я дух, я лабиринт,
я горсть песка, я сеть для ловли света,
я город, возведенный на крови,
я сирота и я дитя любви,
я гость под кровом Ветхого Завета.
Речь кроткого, как рана, горяча:
Господь от нас скрывает три ключа –
один из них от гробового свода,
а два других – от житниц и от туч.
Но иногда проходит зренья луч
сквозь нервные сплетенья небосвода
и видит, что принадлежит Тебе…
Мы при последней, говорят, трубе
изменимся, и ничего не знача,
как странник, с изменившимся лицом,
я с матерью увижусь и отцом,
их обниму в пустых пещерах плача.
***
Просыпается утром не тот человек, кто спал.
Тот, другой, летал над вершинами черных скал,
над волной морской, над улицею Тверской,
тот, другой, совладал со своей тоской.
У него – молодое имя, иная стать.
Он могуч, как ангел, прекрасен и полон сил.
Засыпает ночью не тот, кто ложится спать,
умирает тихо не тот человек, кто жил.
Он теперь лежит, как в замерзшей земле зерно.
Я найти пытаюсь пропущенное звено
между этой жизнью и жизнью незримой той.
где сидят, обнявшись, разбойник, дитя, святой.
Я найти пытаюсь ту точку, где явь и сон,
словно жизнь и смерть, на минуту одну сошлись.
А когда найду – Благодать победит Закон,
и пустая бездна, как небо, поманит ввысь.
из подборки
https://magazines.gorky.media/bereg/2021/73/iskupitelnyj-svet.html
