Никола Фауст ходит с журавлем
и говорит ему: послушай, соплеменник,
ты узкий и неведомый глагол
с глазами клювом и уключиной как лодка
давай с тобой мы будем садом
клубящимся зеленым дымом
с русалками и человечьим пеньем тростника
и белой птицей — как бы его солнцем
Ведь если двое есть одно,
возможен сад.
И журавль отвечает:
Люди страшные шары
в них катается огонь
все стихии в них сместились
в лодках плачут и плывут
Никола Фауст говорит: мой брат крылатый,
не тщетен труд юродивых поэтов
не тщетны песни зыбкие в ручье,
солдат убитый, что как дирижабль
стоит и в небе песнь поет из раны,
не тщетен он.
И человек друг другу — человек
будто волна волне и глуби океана —
себя самой и волн своих причине
В руке моей синица
как женщины горячий поцелуй в ладонь
и небо в эллипсах и журавле — в другой
живет колеблется и плещет.
Я думаю, что нам возможен сад.
И обнялись враги и вверх взлетели
и страшный ангел стал им всем и садом.
И лишь внизу дрались авианосцы
как девки пьяные в замурзанном метро.
отсюда
https://magazines.gorky.media/vestnik/2021/55/bez-zagolovka-31.html