Неведомо, в гостях мы или дома,
Пока и стол, и сон – в земных домах?
Прими, земля, заблудшего Артёма,
Возьми себе его нетленный прах.
И если рай в тебе есть настоящий,
Иль в небесах твоих искать его,
То я везде готов, как предстоящий,
Просить у турникета за него:
Туда, где нет чужой гортанной речи,
Где от порезов – даже нет и шва,
Где душ родных встревоженное вече,
Но утешеньем явятся слова.
И ничего уж более не надо.
И я готов молить все сорок дней...
А мать – собой закрыла двери ада,
И в сорок раз мольба её сильней.