Когда колодцем станешь ты
и будешь так легко
внутри себя на всё смотреть –
на то, что далеко
по-птичьи с небом говорит
или горит внутри –
покажется, что это ты
в дыханья чудо вшит,
как ампулка в густой реке
и лодка на волне
земли, свернувшейся в руке,
как миновавший гнев –
гемоглобин твоей любви,
что развернулся в кровь
и – словно голубь – в ней летит
по кругу – вновь и вновь,
и плещется его вода –
жива пока мертва,
и строит города свои
из всплеска и песка.
Возьмёшь себя в свою ладонь,
как жажду, где спит дождь,
и – будто от весла круги –
ты по себе пойдёшь.
Предложение
Возвышенность рыбы, взошедшей на землю, глаголет:
люблю я твоё, человече, зиянье ладоней –
кто тронет тебя – тот болит и сосчитан увечьем,
кто знает тебя – тот уже никогда не утонет,
где кольца пойдут годовые, на жабры воды нарастая,
отметин царапая мох, на котором и свет выгорает,
кипит, как январский снежок, что прикинулся краем
ожога, что спит в рыбаке, как улов выбирая
следы или камни, ослиц, диалекты, пустоты,
сухой намозоленный выдох совершившейся глыбы,
отверстое небо, что рядом стоит в подаянье –
где слеп снегопад и подобен крутящейся яме,
ведущей наверх, словно - язвы слоящейся – полость
внезапно мерцает из мглы и смерзается в посох.
отсюда
http://lit-balkon.ru/s_poetry/chernovik-igry.html
Comments