Эта улица так же узка,
как твоя голубая рука.
Этот дом, и забор, и крыльцо -
как твое неживое лицо.
Не войду, а взлечу в вышину
и прильну к голубому окну,
успокоивши душу сперва:
"Ты мертва, - я скажу, - ты мертва...”
Но за стеклами, в комнате той -
золотой и зеленый настой,
тяжесть лиц, и еда, и питье,
и над ними - живое, твое...
Заорать в этой страшной гульбе:
"- Я жестоко ошибся в тебе! "-
захочу. Но забуду слова.
"Ты жива, - прошепчу, - ты жива!”
из подборки
http://literratura.org/issue_poetry/2326-yurii-karabchievskiy-posle-vremeni.html
