Александр Петрушкин

*




Как пауза в своём дыханье
идёт по свету человек,
в акробатическом молчанье
приняв себя за эту смерть,

за сад, который в птице кружит,
за кружку чая на столе,
за речь которой он был нужен,
а после выброшен за дверь.

Он – спица колеса седьмая,
прохладный ворох между птиц,
что снится сам себе от края –
до кожи смёрзшихся – страниц,

и сам себя теперь читает
неграмотной воде, чей лимб
его красиво обнимает,
почти что языком живым.
(02/2017)